Раньше не собрала - а стоит, я думаю. В беспорядке совершенном. Всего исполнений за два тура мало, что в принципе неудивительно. Да и я не очень ими довольна. Теперь у вас есть шанс посмотреть на них все и оценить.
Четвёртый тур.
"Вокруг света за восемьдесят дней". Окно джентльмена на Сэвиль-роу и его самые бескорыстные наблюдатели, например, дети и воробьи.Уличная песенка-считалка. Размера нет, рифма условна, грамматика хромает.
60 словХей-ли-ли-лей!
Восемь часов!
Окно зажигается, завтрак готов!
В доме напротив часы-человек
Начал со стрелками вечный забег.
Хей-ли-ли-лей!
Одиннадцать тридцать.
В школу бегите скорее учиться.
И не опаздывай больше к обеду —
Время считать можно и по соседу.
Хей-ли-ли-ла...
Что делать мне?
Третий уж месяц как пусто в окне!
Мчатся минуты — никто не считает,
Только лентяй даром время теряет!
Хей-ли-ли-лей!
В окошке светло.
В доме хозяйка, в душе Рождество!
Больше минуты не будем считать,
Только смеяться и танцевать!"Путешествие и приключения капитана Гаттераса". AU: Дэк - не пёс, а кот капитана Гаттераса.77 словТак как две упряжные собаки околели, то Дэк добровольно впрягся в сани и исполнял новые обязанности с усердием и выносливостью гренландской собаки.
- Что ездовые собаки бывают - это я слышал, - задумчиво произнёс Альтамонт. - Но вот чтоб ездовые коты!..
- А ездовые доктора вам встречались? - засмеялся доктор Клоубонни, подталкивавший сани сзади.
- Ничего, - махнул рукой бывалый Джонсон. - В заполярье зимой дороги такие и погода такая, что даже ездовые адмиралы встречаются. Сам видел!"Дети капитана Гранта" и "Необыкновенные приключения Карика и Вали" Яна Ларри. Карик, Валя и Паганель в "травяных джунглях". не нравится мне эта заявка, исполнила ради количества67 словЕдва Паганель уменьшился, то понял, почему это было ошибкой. «Травяные джунгли» расплывались перед глазами, он не видел дальше собственного носа. И конечно, по-рассеянности, совсем забыл, что ему нужны очки, а очки остались большими - и оказались теперь бесполезными.
Таким образом очередная попытка найти Карика и Валю не состоялась. Увеличиваясь, Паганель рассуждал о том, как умудриться сделать маленькие очки. Впрочем, он не сомневался, что вскоре, возможно, по-рассеянности, найдёт решение.«Двадцать тысяч лье под водой». Обычный день кока на "Наутилусе".238«Спасибо коку!» – звучит за завтраком, и я, радуясь, что снова угодил команде, сажусь есть последним.
Капитан вот снова не поел как следует, и стюард по этому поводу ворчит на меня. А ведь команда довольна – это Капитан что-то тревожен в последнее время. Всё ещё тоскует по своему профессору? А профессора – да, жаль, хороший был едок... Вот гарпунёр тот меня из себя выводил, а профессор – тот тихий, спокойный. Милый был человек, дно морское ему пухом.
Что ж сегодня у нас на обед?.. Опять навылавливали всякой чепухи, мелочь эту чистить – мороки… А отпустить мне в помощь никого не могут, все заняты, нас теперь на двенадцать человек меньше, чем было при отплытии. Даже стюард вон библиотеку убирает. Говорит, опять Капитан курил много вчера. Не к добру...
Забегал старпом проверить порядок. И механик третий – плиту починить, греться стала долго. Говорят, снова можем в битву ввязаться. У меня в прошлый раз тарелка погнулась, аблюминевая посуда эта не по нраву мне. А серебро на тарелках тускнеет день ото дня, что хочешь делай! Или глаза меня уж подводят? Охо-хо, да ведь старше меня тут немногие будут, я ведь Капитана ещё мальчиком помню – сладости любил тогда. Теперь уж не любит, зато курить стал много. Отучить бы его, да кто возьмётся!
А главная беда – Капитан так и не нашёл замену самым острым специям. Родной еды так и не довелось ему пробовать. А может, и сам он не хочет? Ну вот, звонок снова. Пора бы мне за ужин браться...
«Двадцать тысяч лье под водой». На «Наутилус» приходит добрый волшебник. Его цель - прекратить нападения на английские корабли.Вероятно, не то, что ожидали, но у меня с самого начала почему-то не возникло сомнений в личности этого волшебника.74 слова.– Я здесь, чтобы помочь вам обрести покой.
Сон это или явь? Не моя ли галлюцинация?
– Я здесь, чтобы помочь вам, капитан Немо.
– Но как?!
Улыбается, пожимает плечами и знакомым жестом протягивает приветственно руку – хотя прекрасно знает, что я не отвечу, что рука повиснет в воздухе. А он всё равно улыбается:
– Ничуть не изменились, капитан.
После стольких лет… вы всё же вернулись, профессор Аронакс!
И в следующее мгновенье я обнаруживаю, что обнимаю этого упрямого волшебника."Двадцать тысяч лье под водой". По мотивам романа "Двадцать тысяч лье под водой" снимают фильм ужасов. На "Наутилусе" обитают недоброжелательные сверхъестественные существа, сам корабль одушевлен и обладает большими возможностями в области магии, кто-либо из экипажа "Наутилуса" - замаскированный "главный злодей". Абсолютно идиотская заявка, скажу я вам!Предупреждение: аффтар любит сверхъестественных существ ещё с AU-тура, но писать о съёмках фильма ему не хотелось, ибо это слишком несерьёзно. Простите, дорогой заказчик, получилось что получилось, заявке, вероятно, не соответствует.
118 словЧто-то тёмное зашевелилось в глубинах, и Немо понял, что пришло время его покровительницы Ночи. Здесь, под толщей воды, в царстве Темноты, дни и ночи слились воедино, но наступление Ночи никто на «Наутилусе» не мог не заметить. Нежить радостно высовывала щупальца из каждого угла, радуясь своему времени. Ночь шла в глубины океана. Не зависящая от хронометров, космическая, единственная Ночь.
«Тяжело-о…» – прогудел корабль, покачнувшись в толще воды, сдавливающей его, словно хотел освободиться от этих тисков.
В каюте, смежной с капитанской, очнулся от тяжёлого сна профессор Аронакс. И не мог уже заснуть до утра – всё слушал шаги за дверью, и как будто даже улавливал несовершенным ухом – или то приснилось ему? – песню Ночи и Глубины, чудный разговор между Капитаном и его «Наутилусом»..."Двадцать тысяч лье под водой". Старость капитана Немо (альтернативный вариант). По возможности - монолог от его имени.641 словоПуст салон, пусты коридоры. Судно пусто. Доживает вместе со мной последние годы.
Нам бы нужна тихая пристань, но таких словно бы не осталось на свете – всюду добрались вездесущие "носители цивилизации". Хотя нам ли жаловаться – у нас с тобой, дитя моё, творение моё, целый океан! Не скрипи, старый, я не железный – а я же не скриплю! И как будто даже не фальшивлю... Привычно провожу рукой по клавишам на прощание. Слух стал хуже, что ли? Не мудрено. Со зрением всё в порядке, а вот слух... и пальцы уже не так хорошо слушаются.
Но жив ещё. Осанка та же – в зеркале словно живого вижу отца, разве что на десяток лет старше. Сколько же мне уже лет?.. Хотя есть ли разница, сколько лет отсчитали календари там, наверху. Там я уже давно умер, а значит, нет смысла считать мои годы теперь. Мне тридцать пять – и точка.
Прохожу в каюту проверить показания приборов и скорректировать курс. Не то опять провороню – и наткнёмся на что-нибудь. Теперь команда не сможет помочь освободить бивень из какой-нибудь проплывавшей мимо глыбы льда... Три месяца назад столько проторчали на одном месте – хорошо ещё, море было пустынно...
Разворчался я, привычка говорить с самим собой – дурное дело. Тем более, что у меня пока есть, с кем можно поговорить.
Прохожу в соседнюю каюту и бесцеремонно сажусь в кресло рядом с кроватью. Профессор не спит, приподнимает веки и тихо кивает:
– Доброе утро.
Сейчас на поверхности ночь, но я не хочу его поправлять. Столько уже сказано, столько пережито. А он так и не простил меня. Впрочем, что переживать, словно я сам себя могу простить. Я и не надеялся на прощение. Не в этой жизни.
Он уже не может сам ходить, а не то бы по-прежнему за мной ходил всюду. Войдёт, сядет и молчит. Не прогонишь больше – сам не отпустил.
– Ты не хочешь разговаривать, – тихо говорит он. – Скоро меня не станет – вот тогда и будешь молчать. А пока мог бы хоть сказать, куда идём. Опять к экватору? Готово уже для меня место возле кораллов?
– Подожди ещё, – говорю. – Я же морские чудеса обещал, а показал лишь малую долю.
– Жизни не хватит, чтобы всё увидеть и узнать, – улыбается тихо. – Я хотел бы передать свои труды преемнику – да только кому! Будет ли им место в капсуле? Ведь твои наверняка лучше.
– Дам почитать, как закончу.
Качает головой. Да, я могу не закончить, бросаюсь от одной рукописи к другой... Вы намного лучше, профессор, у вас три великолепных строго научных тома, переписанных ровным мелким почерком, и сборник аккуратно переработанных в книги дневников.
– А я всё же тебя не отпустил, профессор. И теперь просто так не отпущу, не дав прочесть мои труды.
Поднимает взгляд:
– И твоё признание о прошлом?
– И его... в своё время.
Он указывает глазами на часы. Время... времени мало, я знаю сам. А всё же хочу отложить на последнюю минуту. Боюсь.
И тут он накрывает мою ладонь своей.
Пять лет назад я его за подобный жест ударил. Пять лет? Или больше?..
Удивлённо смотрю на наши соединённые руки.
– Не бойся, – произносит профессор Аронакс. – Нечего уже. Прощение может быть только после покаяния. А когда меня не станет – кому ты будешь каяться, Немо? Не себе же самому?
Я сжимаю его ладонь в ответ. Слабая, дрожащая рука старика. У меня не лучше – и худая к тому же...
Сжимаю его руку. И вдруг осознаю, что плачу.
– Как хорошо, профессор, что я тебя не отпустил.
Он кивает и улыбается совсем прежней улыбкой:
– Хорошо, что я остался.
Мы сидим, соединив руки, и говорим до самого рассвета наверху.
Потому что профессор скоро умрёт. А я останусь один. И некому уже будет сказать...
...Просыпаюсь. Сижу в кресле в каюте, смежной с моей. Кровать пуста.
Я тебя всё же отпустил, профессор. И это, возможно, самая большая глупость в моей жизни."Таинственный остров" и "Алиса в Стране Чудес" Л. Кэррола (или фильм "Алиса в Стране Чудес" 2010 года), колонисты, отправившись исследовать старый водосток, попадают в Страну Чудес.175 слов– Давайте рассуждать логически, – сказал Сайрес, перекувырнувшись в воздухе. – Если мы пролетим всю Землю насквозь…
– То узнаем, что у неё в центре! – обрадовался Спилет. – И окажемся где-нибудь в Европе, вверх тормашками!
– То вылетим с другой стороны, – закончил мистер Смит. – И нас выбросит в открытый космос.
– Умеете вы обнадёжить, милый Сайрес, – вздохнул журналист. – Вот я от вас отстану и упаду на вас сверху.
– Напротив, друг мой, даже если вам удасться отстать, после центра Земли вы окажетесь снизу.
– Тем лучше! – не унывал Спилет. – Но что вы думаете об окружающей путанице?
– Я раскладываю всё по полочкам, – заметил Сайрес и положил, пролетая, на одну из полочек свои часы. – Если я оставлю их здесь, то найду их внизу.
– Но как?!
– Не переживайте, друг мой. Если вокруг путаница, просто действуйте по её правилам, вместо того, чтобы распутывать, запутывайте ещё больше. И таким образом вы увидите существующий порядок вещей… А, взгляните, вот и наш кролик!
Кролик достал из кармана часы Сайреса и удивлённо встопорщил усики:
– Что такое? Я успеваю!
– Кажется, я вас понял, дорогой Сайрес, – сказал Спилет, улыбнулся и начал таять в воздухе."Таинственный остров" и "Волшебник Изумрудного города" Волкова. Волшебник улетает из Изумрудного города и попадает на о. Линкольна. Ага, волшебника им! Не с той стороны идёте вы к кроссоверу, ой не с той...213 слов, остров не совсем тот, зато ближе к Волшебной СтранеТолько я вылез из корзины – налетел как новый ураган:
– Уолтер Спилет, «Нью-Линкольн Геральд». Откуда вы, сударь? Не нужна ли вам помощь? Не случилось ли с вами чего-нибудь за время полёта – что было бы интересно нашим читателям?
Что я ему скажу? Правду? А как же Волшебная Страна, её тайна? Это маленькое государство почитало меня как правителя – не могу же я всех подвести, рассказав большому миру о моей маленькой Изумрудной Стране Вечной Весны?..
– Видите ли, мистер журналист, я всего лишь обычный баллонист. Канат вот оборвался… я пролетел всего несколько миль – оттуда, где стоит цирк. Даже теряюсь сказать, в какую сторону, но, думаю, и здесь найдутся люди, которые захотят подняться в воздух на аэростате. Как видите, я цел, даже маленькие приключения совершенно безопасны!..
Корреспондент разочарован, но быстро возвращается в благожелательное настроение:
– О, в округе Линкольн вы таких смельчаков непременно найдёте!
Держу пари, он первым попросит билет... Вот и кстати, у меня нет наличных денег. Не могу же я прямо здесь начать продавать изумруды...
...
– Он только что потерпел крушение, Уолт, зачем же так приставать к человеку. Вряд ли он повторил те же путешествия, что твой и мой деды. Ты же слышал: цирковой аэростат.
– А жаль, Билл, я был готов покляться, что в этом есть что-то таинственное!.. Ну, нет так нет. А всё же расспрашивать – это моя работа.
"Таинственный остров". Сайрес Смит|Гедеон Спилет, на песню "На большой-большой гитаре"; слова А. Усачёва, муз. А. Пинегина.131– Вы давно не играли, Сайрес.
И протягивает гитару мне. И после этой вашей песенки – дурацкой, по моему мнению, – я должен петь? Я ведь... на острове у меня вовсе не было гитары.
– Вы уверены, что хотите послушать? – улыбаюсь смущённо, проверяя настройку. Друзья уверяют, что абсолютно уверены. Спилет пытается подбодрить меня улыбкой, а я уже смелее улыбаюсь ему в ответ.
Я спою вам, друзья. Ту самую песню, которую предложил петь однажды во время работы, когда мы сидели при свете очага, плели корзины или шили, не помню уж... И в песне был плеск волн и порыв ветра – свободного, которого не хватало каждому из нас теми похожими один на другой зимними вечерами.
Я спою. Только вы подхватите, друзья. Я ведь один не смог бы и тогда петь – тем более тогда не было у нас гитары.
"Таинственный остров" и "Дети капитана Гранта". Встреча Гарри Гранта и Айртона после событий "Таинственного острова".95 словВот мы и стоим друг напротив друга. Снова – здравствуйте, капитан. Рад видеть вас живым и здоровым.
Только спросить хочу: нашли ли вы новую Шотландию, которую мы так страстно искали? Похоже, что нет. Тогда скажите мне, зачем всё это было? Зачем наши скитания, зачем испытания, которые выпали на нашу долю?
Теперь у вас есть внуки, а я прощён, богат и уважаем. Но нашли ли мы новую Шотландию?..
Нашли, капитан. Вы – дома, я – за океаном. Вы – в своих внуках, я – в своих друзьях. А ради этого, по-моему, стоило искать за тридевять земель. Спасибо вам за это, капитан.Пятый тур.
"Путешествие Гаттераса" и реальная история (не "Пятнадцатилетний капитан"!). Гаттерас идет на поправку. Друзья, стремясь как можно больше удалить капитана от полюса, берут его в экспедицию по Центральной Африке. Там они сталкиваются с отрядом работорговца Алвеша.(Не «Пятнадцатилетний капитан», как просили, но совсем без кроссовера всё же не обошлось – аффтар позволил себе вольно трактовать слово «друзья»).
186 слов– А я говорил, что добром это не кончится, – заявил Дик Кеннеди, перезаряжая карабин. – Это Центральная Африка, а не курорт для выздоравливающих!
– Ты ещё вчера говорил другое, – заметил Самуэль Фергюссон, меланхолично отстреливаясь от работорговцев.
– Вчера наш шар был ещё цел и мы спокойно летели по воздуху, не ввязываясь в…
– Теперь это уже неважно, – вставил мягко доктор Клоубонни. – Что сделано, то сделано. Согласимся с тем, что идея не вполне оправдала себя.
– Не вполне оправдала? – воскликнул Кеннеди. – Вы уговорили меня полететь с вами в Африку, чтобы вот этот тип поправился – хорошо. Но никто не предупреждал, что он будет ввязываться в перестрелку с работорговцами только на том основании, что они, мол, нарушают законы Соединённого Королевства!
– Этот тип, мистер Кеннеди, вас прекрасно слышит, – ответил Джон Гаттерас между двумя выстрелами. – Я подверг нашу жизнь опасности, но только потому, что так велит долг всякого цивилизованного человека, и тем более англичанина.
– Джон, мы поняли, – повысил голос Фергюссон. – Африка была не самым подходящим вариантом. А как тебе... скажем, Австралия?
– Австралия почти вся исследована. А вот южные полярные моря…
– НЕТ!! – закричали друзья, да так дружно, что работорговцам ничего не оставалось, как отступить перед доблестью английских путешественников.Трилогия Пушечного Клуба. Гражданская война. Мастон - конфедерат в плену у северян. Знакомство героев.188 слов– Чего вы от меня хотите, Барбикен?
– Ваших гениальных расчётов, мистер Мастон. Ваших идеально сконструированных пушек.
– Я не занимаюсь артиллерией. Я скромный математик.
– Я хотел бы в это поверить, Мастон, но ваши чертежи передавались конфедератам. Это нам известно совершенно точно.
Мастон улыбнулся, но его улыбка плохо скрывала гнев.
– Так из-за этого я в тюрьме? В нашей стране быть патриотом – преступление?
– Я не хочу, чтобы такого замечательного учёного как вы держали здесь. Вам нужен светлый кабинет, а не тюремная камера. Не упрямьтесь, давайте работать с нами.
– Вы не знаете, насколько я могу быть упрям, мистер Барбикен, когда речь идёт о деле, в которое я верю.
– Что ж, я не отчаиваюсь. Оставлю вас подумать над моим предложением. Завтра вам принести что-нибудь?
– Принесите мне свежие газеты.
– Не сомневайтесь, они у вас будут. И вместе с ними – вести о Пушечном Клубе.
– Не слышал о нём.
– Но услышите, ещё как услышите, и даже получите приглашение вступить в него. Возможности для науки, Мастон. Развитие артиллерии до таких высот, какие и не снились нам до войны. Перспективы, от которых вы можете потерять голову!
– Надеюсь, не в прямом смысле.
Барбикен улыбнулся. Он не сомневался в своём успехе."Вверх дном" и "Путешествие Гаттераса". Капитан анонимно проникает на аукцион "Арктической промышленной компании".289 слов– Двести центов! – сказал Джилмор.
– Двести центов! – возгласил за ним Флинт.
– Раз!.. Два!.. Кто больше?..
Майор Донеллан, движимый невольным побуждением, опять встал и окинул взором всех делегатов, которые, видимо, только на него и возлагали надежду отстоять Северный полюс от американцев. Но это было последним усилием английского делегата. Он открыл было рот, но не проронил ни слова и снова сел. Англия уступила своему сопернику.
– Триста!
Из заднего ряда поднялась фигура, закутанная в плащ. И звучный голос повторил:
– Триста центов.
Весь зал обернулся. Вставший человек скинул капюшон.
– Триста центов в пользу Англии, – закончил он.
Мастон вскочил со стула. Барбикен до того поднял брови, что они спрятались под полями его цилиндра. Форстер замешкался и замолчал. Капитан Николь открыл рот и прошептал – но шёпот его был отлично слышен в наступившей тишине:
– Гаттерас!..
***
Доктор Клоубонни суетливо собирал вещи: пароход, на котором он и Гаттерас возвращались в Англию, отплывал через несколько часов. Альтамонт развалился в кресле, закинув ноги на стол, и произнёс:
– Вы, похоже, добились, чего хотели, Гаттерас. Теперь земли близ полюса придётся обходить стороной нам, американцам.
– Северо-Западный проход останется общедоступным, мой друг, – ответил капитан Джон Гаттерас, задумчиво глядя в окно. – Думаю, вас это обрадует.
– Северо-Западный проход нужно ещё открыть… Но вы разорены теперь, не так ли?
– Неважно. Главное – что Полюс отныне и навсегда принадлежит Англии!
– Не напоминайте мне о полюсе, – махнул рукой доктор. – Я надеюсь, хотя бы теперь эта история закончена. Справедливость восстановлена, первооткрыватель Северного Полюса заявил о своих правах – и на этом довольно. Тридцать лет понадобилось, чтобы этого достичь – и мы можем сказать, что провели их не зря. Но пора подумать и о будущем, о новых целях!..
– Новых целях, вы сказали?.. – Гаттерас задумчиво скрестил руки на груди и посмотрел в окно, где до самого горизонта простирался океан. Взор капитана Гаттераса отклонился к югу…"Плавучий остров"; Пеншина|Ивернес. На одной из репетиций Пеншина и Ивернес заводят беседу и начинают увлеченно рассказывать друг другу о своей любви. Но неожиданно оказывается, что альтист и скрипач влюблены в одну и ту же девушку... Тут уже у меня в исполнении бред какой-то получился. Что, видимо, заказчик заметил, так как не прокомментировал никак(288 слов– Пэншина, держи ритм, чёрт тебя побери. Куда вперёд убежал!
– Прости, прости, я задумался. Ещё раз.
– С третьей цифры.
Музыка полилась, заструилась, запели струны, альт поддержал скрипку – и они завели глубокомысленную беседу, этот своеобразный диалог, когда один собеседник понимает другого так хорошо, что вторит ему на свой лад, и эта пара ласкает слух всем окружающим своим созвучием и согласием.
Но тут альт тревожно выдал явно неуместное созвучие – и замолк. Скрипка одиноко протянула ноту – и замолчала вслед за ним.
– Да что с тобой сегодня, высочество ты наше? Ты не болен?
– Хуже, Ивернес. Я влюблён.
Альтист глубоко вздохнул и покачал головой.
– Так и что с того? – удивился Ивернес. – Любовь – разве это не чудесно? Разве не должно сердце петь и заставлять петь всё окружающее, а подавно инструмент? Послушай, а ведь я тоже влюблён!
И скрипка выдала чудесную фразу, отозвавшуюся где-то в сердце влюблённого глубоким и истинным смыслом.
– Надеюсь, твоя возлюбленная благосклоннее к тебе, чем моя ко мне.
– Вздор! Моя возлюбленная? Я люблю ту же, кого любишь ты. Я сегодня же пойду и буду играть ей серенаду.
Пэншина недоверчиво усмехнулся, глядя, как Ивернес прячет скрипку в футляр:
– Ты куда собрался?
– Мне надоело ваше нытьё, ваше высочество, – первая скрипка собрал ноты в папку. – Мы идём репетировать в место получше этого.
– Куда это?
– А ты мне сам покажешь. Где эта твоя неблагосклонная возлюбленная живёт?
– Э-э, ты с ума сошёл!..
– Да. От любви. Ну-ка, вперёд!
Ошарашенному Пэншина оставалось только покориться. Через полчаса они расставили пюпитры под окнами дома.
– А вот теперь репетируем, – улыбнулся Ивернес, настраивая скрипку. – Играешь только для неё и пусть твоё сердце поёт. И – ручаюсь – завтра эта недотрога сама тебе улыбнётся. Только одно…
– Что?
– Свидания свиданиями, но репетиции не прогуливать. Вперёд. С начала.
И скрипка запела, ведя за собой в мелодии любви взволнованный альт.Х/ф "В поисках капитана Гранта" (СССР, 1985). Талькав/(|)майор Мак-Наббс. На песню Bryan Adams – Brothers Under The Sun218 словХотел бы я понимать, что ты говоришь. Но каким-то образом я… знаю это. Я хочу знать о тебе всё… и каким-то образом знаю. И уверен, что ты знаешь обо мне всё. Как это возможно?.. А ты улыбаешься удивительно мудрой улыбкой и всё понимаешь в происходящем. Чёртов индеец.
– Они опять беседуют там вдвоём, – заметил Роберт. – Мсье Паганель, а о чём это они?
– Я не знаю, Роберт, – признался географ, тоже оглядываясь на отставших Талькава и Мак-Наббса. – Я не знаю…
– Как они могут беседовать? – удивился Олбинет. – Они же… не понимают друг друга?
– Людям не всегда нужны слова, чтобы понимать друг друга, – вмешался Гленарван, нагоняя друзей. – Роберт, не нужно спрашивать, о чём они: если нам нужно знать, то нам расскажут. Едем скорее, Талькав и кузен нас догонят. Мсье Паганель, показывайте дорогу. Мсье Паганель!
– М? – Паганель поднял голову и невидящим взглядом посмотрел вокруг. – Да… да, конечно.
***
– Вы в порядке, кузен? – осторожно спросил Гленарван, когда шлюпка отплыла достаточно далеко от берега.
– В полном, – спокойно отозвался майор. – Не понимаю, что вас заставило думать иначе.
– Была одна причина, – неосторожно заметил Паганель. – Например, то, что мы расстаёмся с другом, который как будто стал вам очень близок.
– Талькав всем нам стал другом, и вы согласитесь, что все мы огорчены. Верно, Паганель?
И никому не понять, что мы попросту не расстаёмся… Так, брат, к которому меня привело Солнце?Х/ф "Таинственный остров" (СССР, 1941) и роман "Таинственный остров". П.И. Киянский|Гедеон Спилет. Встреча и беседа.422Алексей постучал в дверь, пытаясь отдышаться. Зачем было вызывать его поздним вечером и так поспешно?
– Что за тайны у тебя?! – возмутился он, едва Киянский открыл дверь и пропустил его в квартиру. – Завтра съёмки, меня Миля ждёт, и вообще... – тут он осёкся и замолчал, увидев перед собой иностранца.
Долговязый человек с рыжеватыми бакенбардами встал навстречу. Ростом он оказался выше Лёши на полголовы.
– Добрый вечер, – сказал незнакомец с ужасным иностранным акцентом.
– Это что? – шёпотом спросил Алексей Киянского. – Шпион, что ли?
Паша скосил глаза и ответил:
– Хуже. Не узнаёшь?
– Да вообще-то...
"Шпион" нахмурился и заявил громко:
– Я лучше представлюсь. Гедеон Спилет.
Лёша скептически поднял бровь, глядя на Киянского.
– Он тут сам появился, – оправдывался тот. – Я ничего не делал. Подумал было, что пьян, но ведь ты тоже видишь...
– Ты правда думаешь, что если у тебя в квартире сидит иностранец и заявляет, что он – Спилет, то это в порядке вещей?
– А что мне было делать? В милицию его сдать?
– Было бы неплохо. И чтобы без меня. А то теперь и меня затаскают...
– Господа, – подал голос "Спилет". – Я в таком же затруднении, как и вы. Я не должен здесь находится. Как Павел мне сказал, сейчас даже век другой.
– По-моему, Паша, мы с тобой оба свихнулись, – сказал Лёша, садясь на диван рядом с иностранцем. – На нервном фоне. Потому что завтра съёмки, а у нас конь не валялся.
– Что значит "конь не валялся"? – живо спросил "Спилет" и вынул записную книжку и карандаш. Алексей только теперь обратил внимание, что костюм иностранец подобрал неплохо. Носили ли в то время такие воротнички, неясно, а вот покрой сюртука был явно не теперешний.
– Я потом объясню, – бросил Киянский. – Лёша, ты послушай, шпион он или нет, нас-то он никак не впутает. Какие у нас с тобой тайны? Никаких. А вот сколько он знает!..
– Погоди, – Алексей понизил голос, – ты предлагаешь выведать военные тайны у него?
– Какие военные, Лёша! Он по роману знает всё! Что нам с тобой с этим переводом... – Киянский поискал слово, чтобы охарактеризовать современный перевод, но не нашёл, – и не снилось!
Лёша фыркнул. Все знали, что выбранный для сценария перевод Паша уже не раз разносил в пух и прах, хвастаясь тем, что даже в детстве читал якобы нормальный.
– И зачем ты меня позвал? Позвал бы Роберта, он хотя бы по-английски мог с ним общаться. А я на что тебе?
– Ну, он попросил...
– Чего? Меня?!
– Он говорил, что шёл к Сайресу, когда вдруг очутился здесь. Я другого "Сайреса" ему найти нигде не мог!
Лёша выругался и сжал губы. Ночь обещала быть весёлой.И после...
*Остапа несло*
Приквелл, пересечение с заявкой 23.
193– Понимаете, я шёл домой...
– Похвально. Но попали ко мне. И вы не трезвы.
– Чёртов Ардан! Знаете, он вообще человек хороший, но вот что касается выпивки...
– Хорошо, хорошо, но от меня-то вы чего хотите?
– Ну, вы... не подскажете, куда мне идти, чтобы добраться до... сейчас вспомню... словом, мне к Сайресу Смиту.
– Послушайте, товарищ, единственный "Сайрес Смит", к которому я могу вас отправить, сейчас заканчивает спектакль в ГосДраме и завтра идёт на съёмки, так что вряд ли это он.
– А его сюда позвать можно?..
– Он дома, понимаете? С женой. И завтра рано утром на съёмки нам надо. Идите отсюда, гражданин, знать не хочу, как вы тут оказались.
– Ну тогда как его встретите, скажите, что тут был Гедеон Спилет и его искал, – покладисто отозвался этот чудак и начал обратно напяливать на себя пальто и эту странную шапку. Киянский был уверен, что последнюю он надел задом наперёд. Но как он назвался?..
– Постойте. Вы сказали – Спилет?
– Спешиальный корреспндент "Нью-Йорк Геральд" к вашим услугам, – улыбнулся пьяный иностранец, явно не зная, как произносятся эти слова на русском, привалился к стене и задремал.
Какого чёрта? – подумал Киянский и пошёл звонить Алёше, надеясь, что тот ещё в театре.
@темы:
Джонни,
Смилет,
Пушечный Клуб,
немного об Айртоне,
фанфики,
20000/80,
"...зачем же вы притворяетесь капитаном, когда вы всего-навсего мыс!",
"N - самая таинственная буква!",
Сайрес Смит,
Необыкновенные однострочники