Эмоции зашкаливают.

Переписка снова подстёгивает эмоции.
Нужно убраться дома, чтобы всё блестело! Ко мне гости придут! Я верю! Обязательно - вот в эти выходные хоть кто-нибудь соберётся со мной чаю выпить.
Ещё одни выходные в одиночестве - и я свихнусь.

Я всё ещё безумно люблю Окса. Наверное, я лишь его могу громко слушать. Сейчас он просто спасает!

@темы: жизненное, There But for Fortune

---

Переносим часть негатива из реала на ПЧ.

это может испортить вам настроение!

Что вы про меня знаете - писать вы не особенно хотите, ну и ладно.
Картинок накидали по просьбе, за что спасибо, но никто не подумал, что меня физически не может поддержать ресторан или музей Верна, а подавно диснеевский "Наутилус". Или хотя бы дополнительно вспомнил, как меня иной раз радуют, поднимаю мне настроение всякие мелочи о ПК, Надаре, Смите и Спилете, старпоме "Наутилуса", наконец.
К чему это я? Благодарю, но если дело касается меня лично, то речь идёт не о всём-всём, на чём написано "Жюль Верн", а о довольно конкретных, хотя и широких, предпочтениях. В самом деле, ни на кого из ПЧ не обижаюсь за молчание.
Всем спасибо за внимание, но иногда от неловкой поддержки только хуже, в особенности если и в реале дела так себе.

Хотелось бы самой повесить хорошую подбадривающую картинку, но ничего уже в голову не приходит. Пойду, пересмотрю любимые моменты "Танкера "Дербент" - и спать.

@темы: жизненное, то, чему не место в приличном блоге

---

Улыбнуло.

Из сегодняшних поисковых фраз:
мультик таинственый остров

Юные читатели Верна всегда умеют меня заставить улыбнуться. Вот и вчера молодой человек в группе "Остров Линкольна" выдал:
"я в Гранитном дворце еда есть Юп и Топ есть печь есть люди есть очень хорошее жилище".

@темы: жизненное

---

Спала плохо.

Может, моё недовольство связано только с моим собственным состоянием. Две ночи уже сплю плохо.
Вчера снились клингоны, валяющиеся на зелёной-зелёной травке, и Пудож. Пудож и старая квартира, которую мне уж прежней не увидеть никогда (ремонт там теперь капитальный делают), мне снятся часто в последнее время.
А сегодня слышался стук из-за стены, да к тому же я себя чувствовала не слишком хорошо.

Но чувствую себя всё же бодрее, чем на прошлой неделе, и на парах чуть легче. Ведь большинство из того, что говорят на лекциях, что решаем на практиках, не так сложно. Нужно только вдуматься - а с этим у меня проблемы были. Учиться не хотелось, понятное дело, на лекциях я спала, а на практиках писала что-то постороннее.

Ах, лечь бы сегодня в восемь или девять вечера, забыв о завтрашней философии! Быть может, я так и сделаю. Если я встаю раньше, чем в пять утра по настоящему времени на этом меридиане, то я могу позволить себе и ложиться спать не позже девяти на том же меридиане.
Благо, первая смена позволяет.

@темы: жизненное

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Гаттерас ВКонтакте.

Кто за новую группу ВКонтакте, посвящённую капитану Гаттерасу и его приключениям? Со стороны "Произведений" обещаю поддержку, но помогать с прочим буду мало, справляться придётся вместе - каждый, кто хочет сделать группу хорошей, должен будет внести свой, хотя бы маленький, вклад.
Ну же, я знаю, любителей Гаттераса прибавилось среди ПЧ. Кому нужна группа, где можно найти обсуждения и единомышленников? Не всё же вам анонимно в комментариях к однострочникам спорить (хотя, не спорю, это тоже очень приятное занятие).

Итак, поднимите руки, мальчики и девочки, которые увлечены историей о путешествии отважного английского капитана и его спутников.
Тыканье в опрос - хорошо, но комментарий с высказыванием мнения на этот счёт - лучше.

+2 картинки

P.S. Если группа уже существует, а меня никто не пригласил, то исправьте это недоразумение, пожалуйста.

Вопрос: Хотим группу о Гаттерасе (по примеру "Острова Линкольна" и "Union Square")?

1. Да		5	(100%)
2. Нет		0	(0%)
Всего:		5

@темы: В Контакте, "...зачем же вы притворяетесь капитаном, когда вы всего-навсего мыс!"

---

Флэшмоб.

Вы отмечаетесь в комментариях и получаете от меня картинку одного вашего юзерпика, который по какой-то причине кажется мне наиболее интересным. После этого вы у себя в дневнике пишете такой же текст, показываете выбранный юзерпик и отвечаете на такие вопросы:
1. Что изображено на этом юзерпике?
2. Почему он Вам нравится?
3. С чем он у Вас ассоциируется?
4. Для каких целей Вы его закачали - просто для коллекции, для определённого типа сообщений, как главный и т.п.

Мне от  доктор Калигари


1. Импи Барбикен решает задачу небесной механики.
В оригинальной иллюстрации П.И. Луганского, он, может, попросту дневник заполнял, но всё же в этой позе мне видится истинная сущность Барбикена: он из тех, кто теоретически высчитает все характеристики Луны и опишет её строгим математическим языком, так на Луну ни разу не посмотрев.

2. Мне нравится математика, роман "Вокруг Луны", иллюстрации к нему в 12-томнике - и мне очень нравится образ Импи Барбикена. Не потому, что Барбикен такой хороший. Просто я чем-то на него похожа - хотя не следует в этом на него походить. Нужно поднимать голову и смотреть вокруг. Вот об этом иногда эта иллюстрация мне напоминает.

3. Ассоциируется с мечтой. Моей детской мечтой: полететь на Луну, жить и работать там, заниматься наукой.
Признаюсь, что не в последнюю очередь Импи Барбикен подтолкнул меня к решению поступать на математика. Теперь я не могу представить себя на другой специальности.

4. Создан как тематический, к оформлению блога "в стиле" Пушечного Клуба.
А ещё этот юзерпик как бы всех предупреждает: осторожно, с вами общается жюльвернист-математик!

@темы: Пушечный Клуб, то, чему не место в приличном блоге

---

Я зла.

Любимого спецкурса нет сегодня! А он - одно из немногих, что позволяет мне любить свою специальность, университет и, периодически, весь мир.
Ну, думаю, ладно, хотя бы на репетицию успею вовремя, там немного расслаблюсь. Ага, три раза! Сидела там битый час - и хоть бы на сцену позвали выйти, ну хоть раз! Или отпустили, что ли! Я пришла, несмотря на боль в горле, я... Чёрт вас возьми, правильно я делала, что регулярно не ходила или зверски опаздывала - только так и надо. Только так все нормальные люди и делают, очевидно.
Я зла на весь мир.

Вы знаете, как меня подбодрить. Однострочники в этом туре просто чудесно исполняются! Да, многие темы мне не интересны, ажиотаж вокруг них и однобокие исполнения неприятны, а на отсутствие фантазии у некоторых заказчиков и исполнителей я всё ещё ворчу. Но всё равно, исполните побольше заявок, и сделайте это как можно лучше.
Сама всё ещё исполняю. Не все заказчикам нравятся, но главное, что нравится мне.

@темы: сетевое, жизненное

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Хорошо быть любителем Верна.

Первую половину дня посвятила домашним делам: стирка, уборка и т.п. Иная девушка, может быть, подумала бы на моём месте: совсем как домохозяйка
А я думаю: совсем как заправский колонист острова Линкольна

@темы: жизненное

---

Ещё об Однострочниках.

Какие мы, друзья, с вами точные! Ровно 50 заявок ровно за 24 часа. Мистер Фогг мог бы нами гордиться!
Теперь дело за исполнениями заявок. И, похоже, две из них уже исполнены. Кого хвалить за оперативность?

@темы: трава жюльверновка

---

Заявки понемногу собираются, а Мари уже ворчит.

Приём заявок начался. Но какие же скучные AU придумывает большинство!
Где-то - небольшое отклонение от сюжета (в особенности обилие злоключений капитана нашего Немо), где-то просто просят "альтернативную концовку", а две (их уже поданных) заявок типа "вы встретили героя в реале" вообще похожи не на AU-заявки, а на идею для темы в Каюте.
И даже сверхъестественному существу зачем-то волшебная палочка нужна. Где он будет таскать её, по-вашему, если существо достаточно сверхъестественное, чтобы не иметь конечностей? В ложноножках?
О вот этой заявке: ""Таинственный остров". Потомки любых героев на Второй Мировой войне." вообще скажу: это не AU, если без уточнений. Ибо потомки героев "ТО" не то, что могли, а весьма вероятно были участниками Второй Мировой!
Разве что киборг-"Альбатрос" и супергерой Капитан Николь меня искренне радуют.
А вам какие заявки вам кажутся самыми оригинальными?

P.S. У вас ещё два с половиной часа, чтобы наконец-то что-то оригинальное придумать!

@темы: трава жюльверновка

---

В пятницу открывается приём заявок на AU-тур!!

Даёшь самые необыкновенные и альтернативные вселенные!!!

@темы: сетевое, трава жюльверновка

---

Rule the waves

Название: Rule the waves
Автор:  Marie Paganel (aka Лентяйка)
Бета: Софи aka  Anna_Dreamer
Рейтинг: PG
Жанр: Point Of View
Герои: полковник Монро, инженер Банкс, леди Монро, капитан Немо и ещё пара персонажей, сохранивших инкогнито. Сайрес Смит в эпилоге.
Отказ: Герои принадлежат Жюлю Верну и Артуру Конан Дойлу. Автор фика материальной прибыли не извлекает.
Аннотация: «Ни одно судно в те времена не могло встретиться с «Наутилусом» наравне», - скажут вам. И ошибутся. Было одно такое судно. Была одна такая битва. Были взаимная ненависть и взаимное уважение.
Предупреждения: точка зрения англичан; смерть персонажей!
Комментарии автора: Кроссовер с «Паровым домом» - неоригинально, знаю, так что ничего особенного от фика ждать не следует. Просто взглянем на всё с другой стороны! Присутствует традиционная путаница в датах. Впервые фик выложен в Каюте капитана Немо.

Thee haughty tyrants ne'er shall tame:
All their attempts to bend thee down,
Will but arouse thy generous flame;
But work their woe, and thy renown.
гимн “Rule, Britannia”

/Никогда не укротят вас надменные тираны.
Все их попытки вас склонить
Лишь пробудят ваше благородное пламя,
Послужат их горю и вашей славе./
гимн «Правь, Британия».
(перевод Мари Паганель)

Глава 1. «Лоранс».

«Дорогой Банкс, я хотел узнать у тебя некоторые подробности дела так называемого «гигантского нарвала». Мне кажется, я имею право знать, чем ты занят. Снова слоны?
Эдуард.
P.S Ты обещал леди Монро, что приедешь к нам этой весной. Будь добр, не забудь о своём обещании».

«Мой дорогой друг, увы, я занят государственным заказом. И отвечать в письме не имею права. Приезжай сам.
Банкс».

Таковы были письма, которыми мы обменялись с моим другом Эдуардом Монро в апреле 1869-го, того рокового 69-го года, когда вновь было поставлено под удар владычество Великобритании над морями.
Я в те поры был уже знаменит, благодаря своему «Паровому дому», который позже воспел в своём романе мой добрый друг француз Моклер. Однако надо признать, что и Моклер, и некоторые мои соотечественники значительно завысили мои способности. Я не гений, что я вынужден признать теперь, после событий, о которых я должен теперь рассказать.
Так вот, я в то время, благодаря своей внезапной славе, попал в милость неких высших чинов в Англии, и, несмотря на моё собственное желание остаться в Индии, где я с успехом прокладывал железнодорожные пути, меня вызвали на родину. Там мне и поручили этот злополучный проект. Иногда мне казалось, что мной управляла воля безумца, словно сам печально известный капитан Гаттерас был поставлен моим прямым начальником!
Я до сих пор не имею права разглашать подробности этого проекта. Скажу лишь, что речь шла о следующем: как избавить воды Мирового океана от владычества существа, известного как «гигантский нарвал». Впрочем, лучшие умы мира уже сомневались в том, что это всего лишь животное. После истории с американским «Авраамом Линкольном» сомнения подтвердились: нам противостояло творение рук человеческих.
Кто же был тот гений, что создал это судно? Какой сверхчеловеческий разум мог бросить вызов простым смертным? И, главное, какова его цель?
Я знаю лишь, что целью нашего правительства было помешать этому существу в исполнении его планов. И меня по какому-то стечению обстоятельств назначили главным инженером в бригаде, которая работала над созданием корабля, который смог бы противостоять «Нарвалу».
Мы назвали её «Лоранс». Нет, признаться, так назвал её я. Подводная лодка была названа в честь жены моего друга Монро. Да-да, в честь той самой Лоранс Монро, которая была чудом спасена во время знаменитого путешествия «Парового дома», которая много лет Блуждающим Огнём ходила, безумная, по окрестностям Канпура, где рассудок её помутился от ужасных сцен расправы сипаев над беззащитными женщинами и детьми. Вот уже второй год она, полностью излечившаяся от своего недуга, жила счастливо вместе с мужем в Калькутте, куда я наведывался в периоды досуга. Правда, переехав в Англию, я вынужден был расстаться с полковником и его супругой, но, разумеется, я не забывал их.
Плохую же услугу я оказал миссис Лоранс, пригласив её мужа к себе! Правда, и сам он желал больше узнать о «Нарвале» (так мы называли враждебную подводную лодку, не зная пока что её настоящего имени), как будто ему был знаком человек, создавший её и направивший на путь зла вместо пути науки и просвещения.
Как показало время, меня не зря волновали дурные предчувствия. Однако и я, и Монро не допускали даже мысли об отступлении. Напротив, мой друг немедленно принял моё приглашение, и успел как раз вовремя, чтобы наблюдать за первым спуском на воду нашей чудесной «Лоранс»! И когда я говорю «нашей», то хочу сказать «моей», ибо кто, как не я, вдохнул жизнь в эту гору металла!
Любой, кто видел «Лоранс» (а таких людей немного, так как проект изначально был секретным), подтвердит, что она была чудом современной техники! Паровая машина, приводившая её в движение, была настолько мощной, что лодка с лёгкостью развивала скорость в тридцать узлов. Водонепроницаемый корпус, сигарообразный, был невелик, но это в значительной мере способствовало маневренности. Внутри мог бы спокойно стоять, выпрямившись, даже наш славный капитан Худ, а ведь в нём не менее шести футов роста.
Впрочем, я могу без конца описывать прелести моей «Лоранс», да простит мне милая леди Монро такую вольность в употреблении её имени. Одним словом, созданная под моим началом подводная лодка была великолепна.
Но, увы, она значительно уступала «Нарвалу», как размерами, так и скоростью. Хотя на нашей стороне было ещё одно значительное преимущество: мы вооружили «Лоранс» торпедами, которых, насколько нам известно, не было у «Нарвала». А протаранить нашу малютку ему было бы очень сложно: она ускользала от противника, как быстроногая лань. Небольшие размеры лишь были нам на руку, и наша изящная, ловкая «Лоранс» вполне готова была выполнить свою главную задачу: победить врага!

Глава 2. Назначение полковника Монро.

Что за чувства испытываешь, погружаясь в пучину океана! Кто бы ни был тот гений или безумец, который управлял «Нарвалом», он, несомненно, был счастливец! Увидеть такое! Жить в этой среде! Причём жить свободно от любого вмешательства, свободно от людских пороков, от мирской несправедливости!.. Зачем, зачем он, видя перед собой этот идеальный подводный мир, вдруг решил превратить его в поле битвы? Почему не приносил людям добро? Почему был так жесток?
Увы, скорее всего, нам никогда не придётся получить ответы на эти вопросы.
Но я и мои товарищи были готовы оспорить его позицию владыки морей. И гимн «Rule, Britannia!» звучал внутри подводной лодки, которая погрузилась в море 19-го мая 1869-го года.
Я был там, вместе с полковником Монро. Я даже не допускал мысли, что нашей жизни что-то угрожает, настолько был уверен в своём детище. И милая «Лоранс» оправдала все мои надежды!
Я даже заплакал от счастья, глядя в иллюминатор, поражаясь этому поразительному подводному пейзажу. Я был на седьмом небе! Я ощущал себя отцом, провожавшим своё дитя в первое его путешествие, одновременно взволнованным и гордым.
Нет, даже Паровой дом не был так мил мне, как «Лоранс». Его я делал для человека, а подводную лодку – для своей страны. И я горд тем, что создал её. Да-да, я до сих пор горжусь этим, даже теперь, попав из-за неё в опалу, будучи буквально высланным из Англии…
Испытания прошли успешно, и мы как раз доложили об этом в министерство, как вдруг пришло ужасное известие: «Нарвал» вновь появился в европейских водах! Более того, он вступил в бой с английским военным фрегатом!
Разумеется, мало кто знал об этой операции, но нас напрямую касались все события, связанные с «Нарвалом», и потому я получил доступ к судовому журналу, с таким трудом найденному на месте крушения фрегата, название которого я не могу разглашать. Скажу лишь, что команда его выполнила свой долг до конца, как и надлежит сыновьям великой Британии. Да упокоятся они с миром на дне океана, где ничто не потревожит их сон.
Но кто же был причиной их гибели? Всё тот же «Нарвал» и всё тот же его таинственный капитан, чьё имя позже гремело по всему миру! Множество людей восхваляло его, многие с той же энергией его проклинали, но ни один из них не был так же полон решимости отомстить, как полковник Эдуард Монро.
Он тоже был посвящён в подробности этого дела, и так же как я был полон недоумения и возмущения. Мы много раз беседовали с ним на ту тему. И всё же однажды он поразил меня своим смелым, но вместе с тем безрассудным решением.
В тот вечер я как раз думал над устройством очищения воздуха на случай длительного пребывания «Лоранс» под водой и заодно кое-что прикидывал по поводу топлива. У меня уже тогда появилось несколько идей, которые, будь они исполнены, стали бы революционными. И вот в момент, когда я находился в поиске путей реализации этих идей, ко мне и зашёл Монро.
- Послушай, Банкс, - сказал он, усаживаясь в кресло напротив меня, - мне в последнее время кажется, что я знаком с капитаном этого «Нарвала». Ты не думаешь, что это мог быть?..
- Не думаю! – оборвал его я, прекрасно зная, кого имеет в виду мой друг. – Нана Сахиб погиб, и мы сами видели это.
- Но вдруг каким-то чудом...
- Мой дорогой Монро, я не верю в чудеса. И тем более не верю, что этот человек мог построить такое судно. Нет, это, скорее, кто-нибудь из европейских или американских фанатиков-республиканцев... Подожди минуту, сейчас я закончу пару строк, и мы сможем поговорить спокойно.
Он встал и, пока я дописывал вертевшиеся в голове формулы, прошёлся взад-вперёд по кабинету. Вскоре я отложил свои бумаги и сказал:
- Теперь я вполне свободен. Так тебя не убедили мои доводы, и ты всё ещё думаешь, что Нана Сахиб жив?
- Ничего я не думаю! – резко отозвался мой друг. – Но вдруг возможно… чудо?
- Монро, ты веришь в чудеса? – усмехнулся я, но тут же получил вполне справедливый ответ:
- Мне ли не верить в них! После того, как нашлась Лоранс, я могу поверить, наверное, во всё, что угодно.
- Но всё-таки, - заметил я после некоторого колебания, - мы именно затем и строим подводное судно, чтобы установить личность этого капитана. Подожди немного, «Лоранс» даст ответы на все наши вопросы.
- «Лоранс»… - повторил он задумчиво. – Не кажется ли тебе, что возможно совпадение и она назовёт то же имя?
- Что ж, в таком случае мы снова возьмём его под стражу и спокойно повесим. Верёвке ты доверяешь больше, чем нашему славному паровому дому? Пусть так, я не намерен обижаться, хотя имею на это право.
- Прости меня, дорогой Банкс! – ответил Монро. – Я верю в твой инженерный гений и никогда не усомнюсь в нём. Более того, я готов доверить тебе свою жизнь, ты знаешь это. Собственно, я пришёл поговорить именно об этом.
- О чём же, друг мой?
- Я собираюсь стать командующим твоей субмарины!
- Что?
В первую минуту я не мог собраться с мыслями. Я, конечно, знал, что придётся передать мою малышку под командование военного, но чтобы это был Монро! Так вот зачем его посвящали в эти дела!
- Послушай, но ведь это... немыслимо! Это опасно!
- Я доверяю тебе, Банкс!
- Ты можешь доверять мне лишь в надёжности «Лоранс», но никто не может поручиться за исход боя. Всё может быть. Ты без видимой причины подвергаешься смертельной опасности!
- Я знаю.
- Но как же леди Монро? Ты подумал о ней?
- Я – военный, и подчиняюсь приказам. Конечно, я о ней подумал. Она в безопасности.
Так это был приказ!..
Я, увлёкшись изобретением подводной лодки, до сих пор несерьёзно подходил к вопросу её использования. Конечно, она была предназначена для военных целей – я строил её для войны! Но, как истинный учёный, я воспринимал это лишь как задачу, поставленную передо мной и требующую решения. Меня мало волновало, что будет после того, как я проведу итоговую черту в своём отчёте. Хотя я гордился своим изобретением, я готов был довериться ему, я был уверен в том, что оно готово для поставленной цели... Я не чувствовал всей серьёзности ситуации.
И лишь в тот момент, когда я понял, что мой друг лично собирался участвовать в этой экспедиции, я сам себе показался безумцем. На что я рассчитывал! «Нарвал», потопивший столько кораблей, неуловимый, неукротимый, независимый, противостоял нашей крошке «Лоранс», лишь недавно впервые вышедшей в море.
Но это был приказ. Как я узнал от Монро, некий человек, чьего имени мы тогда не узнали, вплотную приблизился к разгадке тайны «Нарвала», и он настоял на том, чтобы командующим «Лоранс» был назначен ветеран индийской кампании. Монро подходил по всем пунктам, даже тем, что был моим другом. Я мог доверить ему «Лоранс», а он мог довериться моей «Лоранс». Да, пожалуй, всё было правильно.
И, проведя бессонную ночь, на следующий день я признал, что лучшего командира для своей субмарины я не мог бы пожелать.
Таким образом, со всеобщего согласия, полковник Монро был назначен адмиралом подводного флота Англии.

Глава 3, оставляющая в неведении.

Вскоре был назначен день отправления: 24 июля.
Моя миссия была завершена. Теперь моё детище попало в руки военных, и я порой чувствовал себя создателем какой-то адской машины. Люди в мундирах обходили «Лоранс», бесцеремонно (сказал бы «бесстыдно», если бы речь шла не о судне) рассматривая её, и деловито осведомлялись, сколько торпед (как грозно они выговаривали это слово!) может нести подлодка, какова её скорость, каким образом она может потопить противника, долго ли может находиться под водой... Я отвечал механически, не вникая в вопросы и не слушая собеседника. Мне было отчего-то тяжело на душе, и я покинул бы это место, если бы не Монро.
Когда закончились все испытания, мне должно было стать безразлично, что будет с «Лоранс» дальше. Да, отчасти я охладел к ней: радость завершённой работы сменила радость процесса творения. Ушли в прошлое суматошные дни, когда я с утра до ночи торчал на верфи, срывал голос, пытаясь давать указания всем сразу, сам брался за инструменты, если нужна была тонкая работа, и, уходя позже всех, любовно гладил на прощание металлический бок своей «малютки». Мне уже совершенно не хотелось проводить с ней все дни, это было бы даже странно. Однако я гордился результатом своих трудов и, как конструктор и строитель, был просто обязан следить за дальнейшей судьбой «Лоранс».
И что же готовила ей судьба?..
Монро и я много раз говорили о будущем. Он был рад своему повышению, и я невольно тоже чувствовал себя счастливым в его присутствии. Мы много времени проводили вместе, обсуждали произошедшие события; читали письма, пришедшие от леди Монро, которая до сих пор не ведала, на что идёт её супруг (проект оставался секретным), но, как и я, чувствовала надвигающуюся опасность.
Последний вечер, который я провел с моим другом, навсегда врезался в мою память.
Монро был спокоен и сдержан, как обычно. Мы курили, сидя в моей гостиной, и разговаривали о предстоящем отплытии. Ночью мой друг должен был уже быть на борту лодки: утром отплытие.
Сказано было много, и ни к чему приводить всё сказанное. Вам это ничем не поможет, позвольте же мне сохранить это для себя и Лоранс. Только нам интересно то, о чём он тогда говорил.
О, да, самым волнующим были его слова о леди Монро.
- Банкс, - сказал он, - если что-то пойдёт не так, если я не вернусь...
Он впервые заговорил о такой возможности.
- Всё будет хорошо! – заверил его я. – Ничто не может пойти не так.
- И всё же... Тогда позаботься о Лоранс.
И я обещал.
Мы расстались около полуночи. Монро надел свой мундир, прикрепил к поясу шпагу, пожал мне руку, и мы распрощались.
Наутро я пошёл провожать «Лоранс». Сложно объяснить, какие чувства владели мной. Почему-то мне казалось, что я иду на виселицу: подходя к ангару, я невольно замедлял шаги, и лишь усилием воли вновь заставлял себя идти. Право, не будь там Монро, я повернул бы назад.
Экипаж состоял из четырнадцати человек. Два механика, два машиниста, два кочегара, четверо матросов, боцман, три офицера. Все, кроме Монро, холостяки. Все добровольцы – хотя, конечно, многих привлекла богатая награда.
Я вновь усмехнулся, вспомнив историю капитана Гаттераса. По спине пробежал холодок. Что-то будет с моим другом? Что будет с его спутниками?
Я стоял, растерянный, потрясённый, единственный гражданский среди военных, и мечтал, чтобы в последний миг на «Лоранс» нашли неполадку и отменили бы поход. Пусть меня привлекут к суду, пусть – лишь бы не смотреть на то, как люди спускаются вниз по узкой лестнице, не слышать, как скрипит завинчиваемый люк, не чувствовать запах дыма, когда начинают разводить пары...
Всё было словно во сне. Я плохо помню, как всё это происходило. Даже не помню, как Монро ещё раз пожал мне руку – для меня последним осталось то, вчерашнее рукопожатие.
И подводная лодка «Лоранс» отплыла от причала.
Потом «Дейли Телеграф» писала, что «Нарвал» был замечен в Английском канале, а на следующий день уже старательно опубликовала опровержение. Неизвестный корреспондент «Телеграф» был последним, кто видел «Лоранс»…
Впрочем, говорят, подобное сообщение появилось во французских газетах, но уже без опровержения. Но я не читаю французскую прессу с тех пор, как Моклер имел неосторожность меня в ней прославить.
И начались тревожные дни ожидания.
Я потерял сон и аппетит, я не мог ни работать, ни отдыхать. Меня не допускали ни к каким новостям, хотя я всякий раз надеялся, что военные поставят меня в известность, если удастся разузнать хоть что-то... Но все молчали, и я зря околачивался у кабинетов высших чинов, моих непосредственных начальников.
Топлива хватило бы на пять дней при умеренном расходе. Или три, максимум – четыре, если идти на полных парах. Если после битвы судно осталось бы неподвижным, то всегда можно было запустить «человеческий двигатель»: винт мог приводиться в движение вращением рычага – мы обязаны были предусмотреть всё. Но даже если они не могут сдвинуться с места, то может, оставаясь на плаву, дрейфуя по течению, ждать помощи… Тщетно я пытался написать в адмиралтейство письмо с просьбой начать экспедицию: на время похода «Лоранс» мне была запрещена всякая переписка.
Пять дней прошли, затем прошла неделя, две...
Скромный задумчивый финансист, сидевший в кабинете напротив моего начальника, уже узнал меня, когда я в очередной раз требовал у секретаря пропустить меня к заместителю министра. Тот финансист – полный, с отрешённым взглядом светло-серых глаз, - даже ничуть не удивился, что видит меня, и спросил, проходя мимо:
- Добрый день, мистер Банкс. Как обстоят дела с вашим новым проектом?
- Мой новый проект пропал где-то в Атлантическом океане! – зло ответил я, забыв, что разглашаю тайну.
- Нет, - молвил он спокойно, - я говорю не о «Лоранс», а о том, чем вы занимаетесь сейчас. Ведь у вас появилась какая-то новая мысль, не так ли?
Я с удивлением уставился на него. Да, в эти безрадостные дни я снова пытался найти утешение в работе, решив подумать уже над летающим аппаратом (после подводного судна я так уверовал в свои силы, что почти не замечал преград), но я никому и словом не обмолвился об этом...
- Не удивляйтесь, - улыбнулся он, - вы просто произвели на меня впечатление человека, не умеющего сидеть без дела. Я вижу вас здесь почти каждый день, и всякий раз вы, сидя в приёмной, набрасываете что-то в блокноте. Поскольку вы не пишете ни стихи, ни прозу, то...
- Я мог писать письма, - перебил я.
- И на вашем манжете отпечаталась какая-то формула механики.
Я с досадой посмотрел на рукав. Действительно, там виднелись следы чернил. Я усмехнулся:
- Вы очень наблюдательны, сэр.
- О, это одна из моих обязанностей на этой службе: всегда замечать ошибки в вычислениях... Не хотите ли в ожидании министра составить мне компанию?
- Сожалею, - ответил я, отнюдь не собираясь вновь проводить время в бессмысленном ожидании. – Я предпочту вернуться к своим чертежам.
- Что ж, желаю удачи, - он поклонился, и я, поклонившись в ответ, отвернулся и успел ещё услышать его тихое напутствие: - Но вам не следует никому сообщать о вашем новом изобретении, это грозит вам ещё большими потерями.
Я не обернулся. Этот странный человек, производивший впечатление рассеянного чудака, не внушал мне доверия. Откуда он так много знает? Шпион? На службе у правительства? Не должен ли я сообщить куда следует? Но как, если я не могу ни с кем даже поговорить...
Я вдруг осознал, что этот финансист был первым, с кем я разговаривал за эти две недели, не считая унылых министерских секретарей. В этот миг мне как никогда не хватало Монро...
Жив ли он? Если жив, то где сейчас? Где «Лоранс», цела ли она? Как леди Монро – она ведь тоже мучается в неведении?..
На шестнадцатый день после отправления «Лоранс» ко мне пришло краткое приглашение:
«Уважаемый мистер Банкс, Вы приглашены сегодня в четверть шестого в клуб «Диоген» (Пэл-Мэл, №**). Будьте любезны, постарайтесь не опоздать, и не забудьте также, что в клубе следует хранить молчание всюду, кроме комнаты для посторонних посетителей.
Игнорировать это приглашение не в Ваших интересах. Сообщать о нём кому-либо также не следует».
Подписи не было.
У меня похолодели руки. Кто это? Враг? Друг? Что, если Монро? Или сам капитан «Нарвала»? Что будет со мной, если я приду на эту встречу? Если проигнорирую приглашение? Не угрожает ли что-нибудь Лоранс? Что мне делать?!..
Я мерил шагами комнату, кусая погасшую сигару, но так и не придумал ничего лучше, кроме как аккуратно сжечь свои новые чертежи, оставить на письменном столе письмо к леди Монро и пойти в клуб на Пэл-Мэл.

Глава 4. Тайна, окутанная молчанием.

В маленьком кабинете, смотревшем окнами на Пэл-Мэл, ждал меня всего один человек. Дородный, даже грузный, он казался воплощением огромной потенциальной физической силы, но над этим массивным телом возвышалась голова с таким великолепным лбом мыслителя, с такими проницательными, глубоко посаженными глазами цвета стали, с таким твердо очерченным ртом и такой тонкой игрой выражения лица, что я тут же забыл о неуклюжем теле и отчетливо ощутил только доминирующий над ним мощный интеллект. Сколько лет было этому человеку, я не мог понять: ему могло быть и двадцать пять, и сорок.
И я с удивлением узнал в нём того самого скромного министерского финансиста, с которым разговаривал пару дней назад.
- Вы?! – воскликнул я. – Что вам нужно от меня? Я никогда не стану разглашать секреты, доверенные мне, я!..
Он сдержанно улыбнулся:
- Успокойтесь, мистер Банкс. Я не враг вам и не враг Англии. Здесь нет никого, кроме нас, я не буду ничего от вас требовать и ничего не буду вам предлагать. Я хочу лишь поговорить с вами, пока есть такая возможность.
Он указал на кресло напротив себя, и я сел. Приходилось покориться судьбе – впрочем, я уже покорился ей, приняв решение прийти сюда.
- Итак, вы ждёте новостей о вашем судне, «Лоранс», не так ли?
- Да, это так. Вам что-то известно?
Он соединил руки, сложив вместе кончики пальцев, и ответил:
- Ничего определённого я не могу вам сказать.
Теперь ни в его голосе, ни в движениях ничто не напоминало мелкого чиновника, с которым я разговаривал в министерстве. Передо мной сидел властный, сильный человек. Я, вспомнив свои опасения, невольно представил, что он и есть капитан «Нарвала». Почему бы и нет?..
- Мне известно примерно столько же, сколько и вам, мистер Банкс. Но я могу сделать из этого чуть больше выводов. Ах да, ещё мне известно, что «Нарвала» видели у берегов Америки.
- Когда?! – я вскочил.
- Два дня назад.
Я вновь упал в кресло.
- Так это значит?..
- Мне неизвестно, правдиво ли это свидетельство, мистер Банкс. Но я знаю, что до сих пор нет никаких сведений от адмирала Монро, и нет никаких следов «Лоранс». Либо это ваша ошибка в устройстве судна, либо...
- Все испытания были успешны, - с горечью сказал я.
Он кивнул и помолчал примерно с минуту, а затем произнёс:
- Вас вышлют из страны.
Я с удивлением посмотрел на него.
- Вы не справились с данным вам поручением: «Нарвал» не был остановлен, и 14 английских подданных пропали - вероятно, погибли, - из-за вашей неудачи.
- Но...
- Не спорьте. Это единственный для вас выход из сложившейся ситуации. Если вы не предпочтёте навеки остаться штатным изобретателем при адмиралтействе, всю жизнь отправлять в плаванье корабли вроде «Лоранс», не иметь права на личную жизнь, беседы с друзьями, переписку с любимой...
Я вновь вскочил и хотел ударить его, но рука словно сама собой опустилась. Лоранс... Господи, как я мог так с ней поступить!..
Он смотрел на меня всё так же спокойно.
- Я не предлагаю вам выбор, Банкс. Я ставлю вас перед фактом. Прошу вас, заранее уничтожьте ваши чертежи летательного аппарата.
- Я их уничтожил, отправляясь сюда, - сказал я, уже не удивляясь ничему.
- Это весьма разумно с вашей стороны, - он удовлетворённо кивнул. – И запомните: никто не должен знать о «Лоранс» и о том, что направленная ей на помощь экспедиция закончилась абсолютным провалом.
- «Нарвал»?..
- Он скрылся. Никаких следов схватки не было обнаружено.
- Неудивительно, - вставил я, - море умеет скрывать свои тайны.
- Вы правы, дорогой Банкс, - кивнул он и ещё раз внимательно оглядел меня. – Возвращайтесь в Индию, утешьте леди Монро. Если что-нибудь станет известно о судьбе экипажа «Лоранс», то я постараюсь сообщить вам.
- Спасибо.
- Спасибо вам, мистер Банкс. Однако наш разговор не окончен. Садитесь.
Я вновь сел, напряжённо вглядываясь в него.
- Итак, мистер Банкс, что вы думаете об этом «Нарвале» и его экипаже?
- Я знаю не больше, чем вы...
- Уверен, вы знаете меньше. Надеюсь, вы уже отвергли предположение, что я и есть капитан этого судна?
Я смутился, но он с улыбкой продолжал:
- Неважно, что подумаете вы. Всё это останется тайной, скрытой в недрах этого клуба, места глубокого молчания и тишины.
- А если я расскажу кому-то?..
- Вы напрасно потратите слова. У вас нет никаких доказательств, вы даже не знаете моего имени.
- Чёрт, действительно... Я в ловушке?
- Нет, что вы! Я в свою очередь обещаю молчать о том, в чём вы признались мне: о чертежах, о любви к леди Монро...
- Я не признавался!..
- Даже это восклицание – уже признание. Не волнуйтесь. Я умею хранить тайны. А теперь поговорим о другой «Лоранс». Довольны ли вы этим изобретением? Смогли бы построить такое же?
Я помедлил, прежде чем ответить:
- Зачем, если первый проект окончился неудачей?
- О-о, неудачей это назвать отнюдь нельзя. Неудачный поход – не значит неудачная конструкция. Итак, сможете вы повторить «Лоранс»?
- Да, - с вызовом ответил я.
- Если вы хотите, чтобы с вами и леди Монро всё было в порядке, вы отныне и впредь всем будете отвечать на эти вопросы: «нет».
- Почему? Я мог бы оправдать себя в глазах...
- Если случится так, что ваше имя станет известно капитану «Нарвала», то он, возможно, захочет либо убить вас, либо переманить на свою сторону. Безопаснее было бы оставить вас в Лондоне, под присмотром, но и это не гарантирует безопасность.
- И что же...
Он спокойно и кротко улыбнулся:
- Молчать, мой дорогой Банкс. Молчать или отвечать на все вопросы отрицательно. Вот мой совет – вам решать, следовать ли ему.
Он кивнул и встал. Я тоже поднялся.
Распрощались мы молча: кивок с его стороны, короткий поклон с моей. Обернувшись в двери, я хотел ещё о чём-то спросить, но он приложил палец к губам – и я вышел, растерянный, потрясённый этим разговором.
Когда я шёл домой, пешком, дабы немного развеяться, над Лондоном стал сгущаться мрак, и вместе с ним – туман, от которого я, признаться, за последние годы очень отвык. Я шёл и думал о «Лоранс», о Монро, о леди Монро, о своей судьбе и о жизни дорогих мне людей. Что будет дальше со мной? Всё ли так просто, как сказал мне этот таинственный незнакомец?..

Что это был за странный разговор? Не знаю, правильно ли я поступил, согласившись молчать, но почему-то я уверен, что я сделал всё так, как хотел тот странный финансист из министерства. Право, не знаю, спас он меня или лишил возможности узнать что-то о судьбе Монро. Как бы то ни было, всё это позади.
Да, всё позади. На следующий день меня наконец-то допустили к моему начальнику, который сразу и без лишних разговоров сказал, что экспедиция, посланная на поиски «Лоранс», окончилась неудачей, что проект закрыт, что команда распущена, что я уволен и что мне грозит трибунал. Не знаю отчего, но я почувствовал облегчение, и безропотно согласился со всеми решениями правительства.
Военные произвели суд без моего участия (ибо я – гражданское лицо), и без задержек, свойственных обычному судопроизводству, я был отправлен в ссылку, без права переписки в последующие десять лет и без права когда-либо вернуться в Англию. И я, собрав свои пожитки, поехал обратно в Индию с полностью оплаченным билетом первого класса, выписанным на чужое имя.
Капитан Худ и леди Монро, встретившие меня на станции Калькутты, были так взволнованны, что едва не разорвали меня на кусочки. Но я убедил их подождать момента, когда мы останемся наедине, чтобы рассказать всё, не таясь.
Пришедший вместе с ними Браун, мой старый друг и сослуживец (а теперь ещё и непосредственный начальник), торопливо объяснил, что я возвращаюсь не на старую должность, а снова становлюсь младшим инженером на одном из тяжёлых участков дороги. На что я ответил: главное, чтобы самого не заставили махать киркой. На этом мы расстались, условившись, что я приступлю к работе не позже чем через неделю.
Тем же вечером в бунгало, где жил Монро, я рассказал леди Лоранс и капитану Худу всё, что знал сам, упустив лишь историю с походом в Пэл-Мэл. Сколько слёз было пролито тогда, сколько высказано предположений, как мы вместе переживали отчаяние и надежду – стоит ли говорить об этом? Но леди Монро была уверена, что её супруг не погиб.
Если он погиб, – твердила она, - то были бы какие-то находки, какие-то следы, хоть что-нибудь! «Нарвал» появился бы открыто, чтобы показать своё превосходство… Нет, нет, Эдуард Монро жив!
И я всем сердцем желал, чтобы так оно и было!

Моя жизнь с тех пор потекла своим обычным порядком. Я работал, виделся с леди Монро не чаще, чем раз в месяц (писать я ей не мог из-за этого ужасного запрета!), ждал новостей из Англии и всё реже заглядывал в газеты. На этом история «Лоранс» закончилась для меня - и для всех, живущих на земле.
Новую надежду принесла нам книга «20 000 лье под водой». Я, конечно, не следил за публикациями, а тем более приключенческими, но эту книгу я получил по почте – через Брауна, так как сам не мог ещё получать посылки.
Прочитав книгу за одну ночь, я немедленно добился срочного отпуска, поехал к леди Монро. Её надежды, казалось, подтвердились! «Нарвал» - вернее, «Наутилус», - мог взять моего друга в плен! Никакой связи с землёй, никакой надежды на побег – и всё же он жив! Да, и я сам поверил в то, что Монро жив!
Лоранс не выдержала такой радостной вести и упала без чувств. Но, вскоре очнувшись, молвила:
- Мой дорогой друг, нужно разыскать этого человека!
«Этого человека» сейчас и так искали все, кто только мог искать. Я даже не указываю сумму, назначенную за его голову, - она столь велика, что и теперь, возможно, ещё найдутся безумцы, готовые за такие деньги рисковать собственной головой.
- Едва ли это возможно, дорогая леди Монро! – ответил я, грустно покачав головой. – Я не в праве даже покинуть Индию...
- Тогда я поеду сама! – она вскочила, не отпуская моей руки. – Прошу вас, дайте мне адреса тех людей, которые отправили его туда! Дайте мне способ отыскать их! И я сама добьюсь справедливости, помощи… и если придётся – буду просить у самой королевы! Останется ли кто-нибудь равнодушен к мольбам женщины, чей муж в плену этого чудовища?!..
Я молчал. Что я мог сказать ей? Дать адрес министерства, где напротив вечно запертых для меня дверей кабинета моего бывшего начальника сидел скромный финансист с пронзительным взглядом серых глаз? Или посоветовать найти клуб на Пэл-Мэл, где ждать встречи с этим таинственным незнакомцем? Отпустить одну в тот жестокий лондонский свет, который я с облегчением покинул несколько месяцев назад? Нет, нет, никогда! Там не ждёт Лоранс ничего, кроме волнений, горя, а затем и отчаяния. Они не послушали меня – куда же пойдёт она?.. «Королева»… как же её допустят к королеве?..
- Леди Монро! уверяю вас, поиски ведутся! Они уже велись, когда я покинул страну, но втайне. Если ваш супруг жив – наши доблестные войска смогут его освободить!
Она упала в мои объятия, рыдая. Я и сам чувствовал, как к горлу подступают слёзы. Он жив! Он должен быть жив! И мы ещё встретимся с ним… и встретимся с этим человеком, который мнит себя мстителем…
Я не позволил Лоранс Монро ехать в Англию – и только так я мог выполнить последнюю просьбу моего друга.

С тех пор прошло много месяцев. Я жил надеждой – надеждой, которой щедро делилась со мной Лоранс. Она – о, славная, добрая леди Монро! – она поддержала меня в эти трудные годы! Она сохраняла для меня газеты (на них тоже распространялся этот глупый запрет) и отсылала мои письма под своим именем. Она просила за меня генерал-губернатора, чтобы мой труд стал легче. Она… она словно приходила ко мне из тех далёких счастливых лет, когда я был в расцвете сил и энергии, когда я умел творить и когда мои творения несли добро людям... Когда ещё не было перечеркнувшего мою карьеру и судьбу исчезновения «Лоранс»!
Но всё же я и теперь могу повторить: я горд тем, что создал такое подводное судно! Но вместе с тем я горюю о нём и обо всех, кому стоил жизни первый и последний поход «Лоранс». Если когда-нибудь станет известна их судьба – я возблагодарю Господа… и, кто знает, возможно, я наконец-то смогу вздохнуть с облегчением.
А пока что меня мучает один и тот же кошмар: мне чудится, что ко мне в кабинет заходит высокий черноглазый человек и протягивает смятый, изломанный рычаг – рычаг ручного управления «Лоранс» - а я, не смея взять его дар, стою в смятении... И лишь проснувшись, понимаю, что мучает меня не рычаг, не «Лоранс», не страх за собственную жизнь, а лишь то, что мне является тот самый гений и злодей, кому только я мог противостоять, который лишь один смог сбить меня с ног.
И теперь, когда назад уже ничего не вернуть, мы связаны с этим человеком. Я словно причастен теперь к его делам, а он как будто знает о моём бедственном положении. Да, если он смог победить меня, то только один он теперь способен помочь мне, вырвать из этих узких рамок, дать простор для мысли, вернуть волю к жизни и к победе, веру в свой гений!.. Но море вечно безмолвно, оно хранит свои тайны, так же как я терпеливо храню свои.

Заканчивая повесть об этих событиях я, конечно, не надеюсь, что мне позволят опубликовать её. Скорее всего, эта рукопись вскоре попадёт в ящик стола какого-нибудь клерка или в архив министерства внутренних дел и тихонько пролежит там многие десятилетия вместе с ворохом разных бумаг, за которыми, как и за этими страницами, скрываются судьбы людей.
Но если и найдётся у меня читатель – пусть видит, что был человек, который смог преодолеть природу. И что же встретил он там, за гранью, которую до него не в силах был переступить человеческий род? Он встретил там всё ту же ненависть к себе подобным и всё те же страсти, что волнуют людей на земле. И он был остановлен волей человека, а не силой природы.
Остаётся лишь мечтать, что этот неизвестный мне читатель будет жить в мире, где человек перестанет быть врагом человеку…

Дж. Банкс.
1872.

Эпилог.

«Уважаемый мистер Банкс!
Я с огромной радостью пишу Вам, так как мои многолетние поиски наконец-то завершились успешно и я могу со всей прямотой сказать Вам: я восхищён Вашим гением и Вашим подвигом! Ни один из ныне живущих не может похвастать столь же выдающимися успехами в создании подводных судов.
Да, мне известен ваш проект, и также известна его судьба. Пришло время раскрывать тайны, и я пишу Вам в надежде, что Вы поможете мне в непростых поисках всех тех, кто был связан с историей принца Даккара и капитана Немо.
Думаю, нет нужды уточнять, кто я и откуда я узнал о «Лоранс». Книга «Таинственный остров» в полной мере даёт ответы на подобные вопросы (хотя мой друг Спилет, который её написал, несомненно, в значительной степени польстил моим скромным талантам), а прилагаемая к письму посылка даст ещё ответы на многие другие вопросы, более личного характера. Однако, предвидя возможность ошибки, я не посылаю сразу все вещи, которые мне поручено было передать Вам и миссис Монро. Остальное я вышлю немедленно после того, как получу ответ, или, если желаете, можете приехать к нам. Адрес достаточно очевиден: Остров Линкольна, США.
И всё же я сразу передам Вам слова, которые мне поручено Вам передать. Нет нужды повторять имя того, кто их сказал:
«Инженер, создавший эту подводную лодку, был гениален в своём роде. Но он тоже не смог правильно использовать данный ему талант. Так пусть он учится на моих ошибках. И пусть простит меня за столь жестоко преподанный урок».
С этими словами капитан передал мне несколько вещей, найденных им и его товарищами на месте гибели «Лоранс». Это судовой журнал, шпага полковника Монро и британский флаг. Судовой журнал, как самую хрупкую вещь, я оставил на время у себя, а шпагу и флаг отправляю вам вместе с этим письмом. Надеюсь, они дойдут по назначению.
Кроме того, мне поручено переслать вам копию одной из страниц судового журнала «Наутилуса» и шифр для её расшифровки. Я сам и мои друзья ничего не поняли в этих письменах: и текст, и шифр, очевидно, написаны на хинди. Надеюсь, Вам будет проще в них разобраться. Капитан сказал мне, что это повесть о сражении «Наутилуса» и «Лоранс», первой подводной битве, но, как предсказывал он, далеко не последней. Увы! Как хотел бы я, чтобы наши коллеги, занимающиеся созданием подводных аппаратов, тоже учились на ошибках капитана Немо.
Надеюсь, что Вы простите этого великого человека за всё зло, что он сделал в жизни. Вспомните, что не меньше зла принесли ему ваши соотечественники.
Приношу искренние соболезнования миссис Монро и надеюсь, что весть из далёкого прошлого не станет для неё слишком сильным напоминанием о пережитом горе. И всё же эта весть должна пролить свет на героическую гибель её отважного мужа, вашего друга, полковника Монро, и ещё тринадцати человек, находившихся в тот роковой день на борту Вашей подводной лодки. Это, возможно, поможет леди Монро смириться с потерей, ведь тайна, окружавшая эту историю, более не будет для неё тайной.
А лично Вам желаю дальнейших успехов и надеюсь ещё услышать о новых чудесных изобретениях инженера Банкса.
С глубоким уважением,
Сайрес Смит.
Остров Линкольна, США»

Это письмо пришло в наше бунгало весной 1875-го года. Так началась моя долгая и плодотворная дружба с инженером Смитом, достойнейшим представителем Соединённых Штатов Америки. И так закончилась история подводной лодки «Лоранс», моего печально известного изобретения, за которое мне, впрочем, не пришлось краснеть. В моём распоряжении теперь оказалось описание первого и последнего боя, в котором моё детище показало себя отлично, хотя и было обречено на гибель.
Вот перевод этой страницы из журнала «Наутилуса», написанной рукой капитана Немо:
«# августа 1869.
Атлантика. С утра на море спокойно, слабый зюйд. Не двигаемся с места. Воспользовавшись этой неподвижностью, вышел на палубу, осмотреть горизонт, полюбовался небом и спустился к своим водорослям: пытаюсь решить проблему с графитом, снова требуется заменить фонарь.
12.00 по меридиану. ## широты, ## долготы, зюйд усиливается.
12.35. Неожиданно с севера показался дымок, словно к нам из-за горизонта приближается паровое судно. Отдан приказ погрузиться.
13.30 Корабля заметить не можем. Мне неприятно думать, что «Наутилус» под угрозой, но сильнее пугает неизвестность. Рискну подойти ближе, чтобы разведать обстановку, но как можно глубже, дабы не подвергаться опасности.
18.00 Предчувствие не обмануло меня, и нам вновь приходится думать о том, как уберечь «Наутилус» от чьей-то злой воли. Нам противостоял военный подводный корабль вполне хорошей конструкции. Паровая машина, движущая его, вынуждает вражескую лодку держаться ближе к поверхности, но, при всей кажущейся неповоротливости и невысокой, по сравнению с «Наутилусом», скорости она весьма устойчиво держится под водой и прекрасно лавирует, не позволяя подобраться к ней сзади. Она прекрасно видит меня, вооружённая фонарём, который не уступает по яркости моему. Она невелика размерами, но это только поможет ей избежать атаки.
Я вынужден отступить перед неизвестностью, но я не смогу просто уйти, позволив врагу счесть меня трусом! Если эта подлодка не имеет целью уничтожить меня, то, возможно, она призвана рассмотреть «Наутилус» или заставить его уйти. Если сейчас показать им, что я боюсь такого примитивного врага, то позже они заполонят такими лодками весь океан и я вынужден буду противостоять уже целой армии, а не одному судну, которое значительно уступает боевыми качествами моему «Наутилусу».
Я приму бой! Но бой на моих условиях. На глубине. Здесь моя воля сильнее всех их замыслов! Здесь я властелин! Капитана Немо невозможно победить в море, будь то на поверхности или под водой!
Я принимаю бой!

# августа 1869
Утром на море лёгкое волнение. Умеренный зюйд. Идём на запад, не подпуская преследователя слишком близко. Я хочу заманить их к побережью Америки. Там, чуть севернее Бостона, есть прекрасное место для нашей битвы. И есть последний шанс для моих противников спасти жизни. Я предоставлю им этот шанс незадолго до конца.

19.45
Они не воспользовались своим последним шансом и все пошли ко дну. Как только агония закончилась, я вышел вместе с четырьмя водолазами на место их крушения и подобрал несколько трофеев. Покорёженный корпус, залитая водой паровая топка и огромная дыра на месте иллюминатора – таково зрелище, которое я оставил рыбам. Они приспособят это место для жизни, в то время как британцы готовили его для смерти. Что ж, они сами себе приготовили могилу, в которой спят теперь четырнадцать смелых людей, бросившие мне вызов. Они не отступили до самого конца.
Битва была долгой, и победа далась мне дорогой ценой. Два отсека полностью затоплены, пятеро моих людей погибли сегодня.
Да, это была битва на равных. И я могу гордиться этой победой.
Началась эта ужасная дуэль ранним утром, когда, включив свой ослепляющий фонарь, вражеская лодка двинулась на меня, обрадованная тем, что наконец-то меня настигла. Я был готов и, держась ниже её ватерлинии, пошёл в атаку, надеясь сразу же покончить с нахальным бриттом.
Но она преподнесла мне сюрприз, к которому я не был готов. Она выстрелила в меня чем-то вроде ракеты, торпедой, как это называется в их судовом журнале (доставшийся мне как трофей, он почти не испорчен водой). Увернуться я не успел, и, каким-то чудом миновав рубку рулевого, она врезалась в обшивку прямо над кубриком. Там никого уже не было, и, задраив тот отсек, мы остались на плаву, но уже, конечно, с меньшей беспечностью и с меньшей маневренностью. Погружаться стало опасно: мы не могли срочно откачать воду, и перегруженный «Наутилус» камнем пошёл бы на дно даже при половинном наполнении резервуаров.
Я оказался в очень сложном положении. Противник, воспользовавшись краткой неподвижностью «Наутилуса», внезапно пошёл в атаку, и, казалось, готов был сделать ещё один выстрел. Я приказал отступить как можно скорее: если бы торпеда вскрыла рубку рулевого, мне пришлось бы действовать практически вслепую, и добить меня уже не составило бы труда.
Итак, я стал отходить, пятясь назад, чтобы не показывать врагу винты (тоже хорошая цель для обстрела, без них я неподвижен, а значит, беспомощен), но внезапно маленькая подлодка развила неожиданно большую скорость. Меня догоняли. Помощник с трудом удерживал экипаж от паники. В эту минуту мы как никогда были близки к поражению.
В тот момент я мог рассчитывать лишь на свою скорость. Дав полный вперёд, я, возможно, и не протаранил бы противника, но отбросил бы его волной. И я приказал «полный вперёд».
Удача была на моей стороне: противник не сделал залпа в решающий миг, и волной, образовавшейся от моего рывка, его лодку отбросило на несколько сот футов право. У меня было несколько минут, чтобы подумать, и я нашёл решение: подняться на поверхность!
Я редко атакую на поверхности, там я слишком уязвим, слишком открыт. Но теперь, когда меня ждали внизу, мой противник был ещё беззащитнее сверху. Кроме того, слишком узкая лодка нападавших не могла быть достаточно устойчивой – это подтверждало и то, с каким трудом она вернулась к месту битвы после моего последнего манёвра.
Но она вернулась. И, повернувшись ко мне носом, вновь пошла в атаку, но я был начеку и запросто сбил с курса её торпеды, всего лишь повернувшись к ним левым бортом и выпустив навстречу струю воды. Резервуары опустели, и мы мигом взлетели на поверхность.
Слегка сбитая с толку лодка врага поспешила за нами, но она уже упустила все свои шансы. Преимущество было на нашей стороне.
Погубила моего противника его собственная паровая машина. Она и крошечный толчок с моей стороны. Мои резервуары были уже пусты, но к тому времени, как она всплыла на поверхность, команда сумела переключить помпы на кубрик, чтобы откачать воду оттуда. Пробоина оказалась на поверхности, двое водолазов вышли наверх, чтобы, если возможно, заделать её.
Враг не замедлил явиться. Он снова развёл пары, снова приготовился к атаке. Оказавшись на поверхности, судно мгновенно открыло люк, раздались выстрелы – этого я не ждал, я не успел предупредить команду, и двое, работавшие на палубе, были убиты прежде, чем кто-то мог понять, что случилось.
Ещё одна пуля попала в рубку рулевого, но стекло не разбила, хотя на нём и появились трещины.
Друзья просили меня покинуть рубку, дабы обезопасить себя. Но где я был бы в большей безопасности? Рубка, почти полностью опущенная в корпус, была в относительной безопасности, если враг не применит снова своё мощное подводное оружие, а если он снова его применит, то нигде на «Наутилусе» не будет безопасно. С тем же успехом может затопить салон, мою каюту, машинное отделение.
Нет, нельзя было допустить ещё одного попадания торпеды в драгоценный корпус моего «Наутилуса»! Мы приготовили помпы, чтобы струёй высокого давления вновь отбить атаку, но неожиданно рулевой схватил меня за руку и указал на направление движения противника и на море.
Лодка шла прямо на нас, бортом к волне. Бортом к волне! Любой толчок посильнее опрокинул бы судно! Если бы только у нас был друг, способный зайти с фланга...
«Позвольте, капитан!» - сказал рулевой, жестом давая понять, что он собирается делать. Я кивнул, полагаясь на этого славного юношу. И он крутанул руль так, как я, со своим уважением к технике, никогда бы не посмел.
«Наутилус» быстро встал носом к волне, затем, по моему знаку, машины дали полный вперёд, и через миг мы сами зашли во фланг противника. Ещё крутой поворот (почти все повалились друг на друга, я едва удержался на ногах) – и оба судна идут параллельно, словно водят странный хоровод в этих водах, уже обагрённых кровью.
Их лодка, обладавшая поразительной манёвренностью, смогла бы сделать спасительный поворот, если бы её командир успел что-то понять в моих действиях. Но он, очевидно, не был ни моряком, ни инженером, и не успел предпринять спасительного шага.
Насосы были приведены в действие, вода с огромной силой, ещё увеличив пробоину в борту «Наутилуса», ринулась к вражескому судну. И та субмарина не устояла!
Это была победа! Она опрокинулась на бок, неплотно закрытый люк пропустил воду. Лодка начала тонуть… Я как будто видел, как морская вода ринулась в паровую топку. Мы не ждали и минуты – раздался взрыв!
Нас отбросило назад. Стекло рубки рулевого было всё в трещинах там, где в него попали обломки, местами было пробито. Молодой рулевой, спасший всех нас, упал, обливаясь кровью: один из осколков попал ему в голову. Я встал на его место и едва сумел удержать судно, заставить встать прямо.
Уже потом я узнал, что во время крутого поворота трещина пошла по борту и был вскрыт ещё один отсек. С ним была мгновенно потеряна связь, но его успели задраить – изнутри. Ещё две жизни были отданы ради победы. Всего за этот день мы потеряли пятерых.
«Наутилус» удержался на поверхности. Команда приступила к ремонту, а я, выбрав двоих спутников, спустился на дно прямо под местом битвы, надеясь опередить акул. Пока мои друзья разыскивали и поднимали на подводную лодку двух погибших водолазов, я отправился прямо туда, где опустилась на дно вражеская подводная лодка.
Моим глазам предстало страшное зрелище. Покорёженный корпус, выбитый давлением иллюминатор, огромная пробоина. «Наутилус» с его бивнем не смог бы сделать всё так, как сделало давление пара. Это грозное оружие – не дай мне бог когда-нибудь почувствовать это явление на себе. Когда огонь вступает в противоборство с водой, вода побеждает, и тогда жалким людям, ютившимся у этого огня, наступает конец.
Человеческих тел я нашёл только три или четыре, да и то удивился этому. У одного, в рваной офицерской форме, я забрал шпагу и английский флаг, спрятанный на груди – я имел на то право, как победитель. Эти трофеи теперь займут место в моём салоне.
Неподалёку от места взрыва я обнаружил ещё одну ценность. В металлическом ящике, закрывающемся так плотно, что в него почти не просочилась вода, я обнаружил бортовой журнал подводной лодки, бывшей моей противницей.
С этими трофеями я вернулся на «Наутилус», где уже полным ходом шёл ремонт и где уже заботились о телах погибших. Так закончился этот долгий день, день первой подводной битвы.
Из доставшегося мне журнала я узнал название судна, противостоявшего мне, имя его капитана и имя его создателя. Что-то подсказывает мне, что эти имена как-то связаны между собой. Имя полковника Монро мне знакомо – он был одним из тех зверей, что…»
На этом заканчивается последняя из имеющихся в моём распоряжении страниц. Всё, что было записано выше или ниже приведённого отрывка, теперь погребено под многотонной толщей воды, как и искорёженный корпус моей «Лоранс». Природа взяла верх над человеком, вода и огонь стали оружием Провидения.
На этом действительно закончилась история первой подводной битвы. Мне нечего добавить к исчерпывающему, точному и, кроме всего, весьма литературному описанию этой битвы, написанному рукой капитана Немо.
Впрочем, нет. Я должен закончить историю тех, кто остался на берегу и пережил гибель обоих славных противников.
Лоранс приняла страшную новость стойко. Она приложила руку к сердцу и спросила, глядя на меня:
- Так значит... всё?
Я кивнул, не зная, что сказать. Она долго молчала, затем раздумчиво произнесла своим чудесным голосом:
- На долю полковника Монро и леди Монро выпало много бед… Пусть на этом они закончатся!.. А что же будет теперь с вами, дорогой друг?
- Не беспокойтесь обо мне, сударыня, у меня есть всё, что мне нужно. У меня есть работа, друзья. И вы... – у меня на миг перехватило дыхание, но я справился с волнением. – Вы знаете, что ваше общество я ценю выше всего.
Лоранс встала, подошла, взяла меня за руку и молвила:
- Мистер Банкс, я знаю, что вы любите меня.
Я вскочил, как вскакивал много лет назад с кресла в клубе на Пэл-Мэл, но на этот раз устоял на ногах и, не веря своим ушам, воскликнул:
- Леди Монро!
- Мы оба одиноки, - продолжала она. – Вы скрашивали мне все эти годы, вы поддерживали бедную вдову, вы... Верно говорят, что одинокими быть легче вдвоём. Согласны ли вы остаться со мной теперь навеки? Ведь так вы сможете выполнить последнюю просьбу Эдуарда... О, дорогой мистер Банкс!..
- Дорогая… Лоранс! – только и мог произнести я, привлекая её к себе и бережно обнимая.
После того, как Лоранс стала миссис Банкс, мы смирились с судьбой. Я вернулся к работе, и работа снова стала приносить мне радость. Когда закончился срок моей ссылки, мы вместе побывали и на острове Линкольна, где нас встретили в высшей степени душевно, и в Лондоне, где в ныне широко известной квартире на Бэйкер-Стрит нас принял вежливый молодой джентльмен, передавший нам пожелание счастья от незнакомца с Пэл-Мэл и просивший разрешения скопировать страницы из бортовых журналов «Наутилуса» и «Лоранс». Таким образом британское правительство удовлетворило своё любопытство, и я могу впредь спать спокойно, не видя во сне ни чёрных, ни серых глаз, впивающихся в меня взглядом и вопрошающих о разнообразных тайнах.
Вот теперь я действительно могу закончить эту рукопись и оставить её своим потомкам вместе с предыдущей, переработанной мной в книгу из разрозненных дневниковых записей. Всё это – история создания «Лоранс» и её скорой гибели.
И под закат жизни я не жалею ни об одной минуте этой жизни. Если в конце прошлой рукописи я обращался к безвестному читателю, то теперь я знаю, что её возьмёт в руки мой дальний правнук – и я не просто мечтаю, но верю, что он будет жить в мире лучшем, чем наш, и в том, я думаю, будет и моя скромная лепта.
Капитан Худ фантазирует, будто люди когда-нибудь смогут полететь к Луне, другим планетам и даже к звёздам. Но зачем нам это, если мы до сих пор не знаем всех тайн нашей собственной Земли? Перед нами мир, богаче и многообразней, чем Космос – это море. Земные океаны таят в себе удивительные загадки, небывалые сокровища, недостижимые глубины и необыкновенную красоту.
Кто мог разгадать эти загадки, найти сокровища, измерить эти глубины и увидеть всё многообразие этой красоты? До сего времени таких лишь двое: Капитан Немо и я.

Дж. Банкс.
18** г.

~Конец~

запись создана: 28.07.2010 в 13:19

@темы: фанфики

---

Я люблю эту серию марок!

@темы: трава жюльверновка, Пушечный Клуб

---

ПК навсегда.

Не вышло "недели ПК" - и ладно. Да здравствует ПК без временных рамок!

@темы: Пушечный Клуб

---

Об учёбе.

Я могу делать практически всё, что угодно: думать, как хорошо бы захотеть учиться, мечтать, как будет здорово, когда я захочу учиться, представлять, что будет, когда я сдам все долги по домашнему заданию, даже хотеть захотеть учиться. Но я не могу захотеть учиться. И не то, что работа над домашним заданием - даже переписывание конспектов вгоняет меня в сон.
В итоге у меня два выхода: выпить кофе, чтобы наверняка, и, что называется, ботанить до позеленения - или плюнуть на всё и не идти завтра в универ. Второй вариант приведёт к тому, что я и завтра забью на все домашние, и, вероятно, на пары послезавтра - и так далее и так далее.
Академический отпуск брать - не вариант, то же самое.

Завтра контрольная по физике, от этого ещё хуже.
Я никуда не годный математик. И никуда не годный студент.

@темы: гранит науки, жизненное

---

Кто искал Фогг/Паспарту?

Кто искал уже довольно давно Фогг/Паспарту? Специально для вас выкладываю эту иллюстрацию! Фотография страницы одного хорошо иллюстрированного издания:

Осторожно, канон!

иллюстрация Джеймса Прюнье

*Зачёркивает в блокноте:
Немо/Аронакс - нашла,
Мак-Наббс/Паганель - нашла,
Фогг/Паспарту - нашла...*
Разве знаешь, что ещё придёт в голову этим слэшерам! *боязливо оглядывается*

@темы: 20000/80, по возможности джен

---

Therese, добро пожаловать!

Жизнерадостно приветствующие некоторых читателей артиллеристы и спилеты, я полагаю, не подойдут на этот случай?

Nemo by ~litenin on deviantART

@темы: сетевое

---

Однострочники снова.

Голосуйте! Мы должны уже определиться с темой следующего тура!

От себя порекомендую: голосуйте за AU-тур. У меня уже есть пара заявок, которые, как обычно, и сами по себе интересны, а уж исполнения их - представьте только, каковы будут они!
Но если вы хотите разнообразия - то голосуйте за обычный тур! Ведь там могут быть использованы любые заявки, любые романы, любые персонажи - только подавайте заявки!
И - голосуйте обязательно, нам нужно знать, чего хотят читатели, заказчики и авторы!

@темы: сетевое, Необыкновенные Однострочники