Наблюдать и работать
Публикую, пока не затерялось в истории сообщений.
Проблема современного представления об известных личностях прошлого в повальном увлечении не потребления, а создания информации. Теперь всякий хочет поделиться откровениями со всем человечеством - и, к сожалению или к счастью, теперь всякий это может сделать.
Теперь едва ли не каждого более-менее известного в прошлом человека называли гомосексуалистом, а количество у него любовников/любовниц уже задают как домашнее задание в школах. Копаться в нижнем белье великих деятелей прошлого стало модно и повседневно. Там, где раньше светилась лишь кучка фрейдистов, хотя бы умеющих связать свои теории во что-то более или менее аргументированное, то теперь любой неуч может написать "Линкольн был гей" - и все немедленно бросятся покупать его книгу.
Верна это не обошло, к сожалению. Легенд о нём было достаточно и при жизни писателя, а теперь к ним стараются добавить пикантные подробности.
Вот и делятся некоторые жюльвернисты на моралфагов, считающих, что "Верн нитакой! онбыникогда!", и неофрейдистов, находящих стотысяч упоминаний о сценах секса в его романах и подозревающих Верна любовную связь с кем угодно его из знакомых или даже незнакомых.
Куда при этом можно впихнуть даже не "золотую середину", а настоящего Верна, каким он был и каким его знали близкие, непонятно. Если раньше советские биографы, стараясь придерживаться истины, балансировали между Верном-революционером и Верном-буржуа, то теперь приходится чуть ли не выбирать между Верном-шалопаем и Верном-нравоучителем. Образ писателя, создаваемый в Сети и в новейшей биографии (написанной далеко не поклонником Верна, а писателем-фантастом, у которого так мало идей для оригинальных произведений, что он сел писать биографии), весьма странно контрастирует с привычным нам с детства Верном, Великим Писателем Для Юношества. Таким образом проблема создания адекватного образа писателя стоит всё ещё остро, даже спустя сто лет.
Проблема современного представления об известных личностях прошлого в повальном увлечении не потребления, а создания информации. Теперь всякий хочет поделиться откровениями со всем человечеством - и, к сожалению или к счастью, теперь всякий это может сделать.
Теперь едва ли не каждого более-менее известного в прошлом человека называли гомосексуалистом, а количество у него любовников/любовниц уже задают как домашнее задание в школах. Копаться в нижнем белье великих деятелей прошлого стало модно и повседневно. Там, где раньше светилась лишь кучка фрейдистов, хотя бы умеющих связать свои теории во что-то более или менее аргументированное, то теперь любой неуч может написать "Линкольн был гей" - и все немедленно бросятся покупать его книгу.
Верна это не обошло, к сожалению. Легенд о нём было достаточно и при жизни писателя, а теперь к ним стараются добавить пикантные подробности.
Вот и делятся некоторые жюльвернисты на моралфагов, считающих, что "Верн нитакой! онбыникогда!", и неофрейдистов, находящих стотысяч упоминаний о сценах секса в его романах и подозревающих Верна любовную связь с кем угодно его из знакомых или даже незнакомых.
Куда при этом можно впихнуть даже не "золотую середину", а настоящего Верна, каким он был и каким его знали близкие, непонятно. Если раньше советские биографы, стараясь придерживаться истины, балансировали между Верном-революционером и Верном-буржуа, то теперь приходится чуть ли не выбирать между Верном-шалопаем и Верном-нравоучителем. Образ писателя, создаваемый в Сети и в новейшей биографии (написанной далеко не поклонником Верна, а писателем-фантастом, у которого так мало идей для оригинальных произведений, что он сел писать биографии), весьма странно контрастирует с привычным нам с детства Верном, Великим Писателем Для Юношества. Таким образом проблема создания адекватного образа писателя стоит всё ещё остро, даже спустя сто лет.
@темы: Мари графоманит, Жизнь и удивительные приключения капитана Верна, сетевое
